"Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, воссттает тело духовное". (1-Коринф., 15:42-44)

Темы уже ушедших дней:) читатайте в нашем АРХИВЕ!

Нужно ли строиться Армии Любви?

Обсуждаемый на федеральном уровне проект закона о волонтерстве (http://www.slideshare.net/iponomarev/ss-13638262) вызывает у добровольцев опасения и некоторое отторжение.  Допустима ли подробная договорная регламентация сердечных порывов, «регулируемых» исключительно Евангельскими заповедями?  

Добровольческая деятельность становится в России все более распространенной, хотя это определение для православного добровольческого движения некорректно. Православное волонтерство – скорее, духовная жажда, свободный порыв, чуждый жестким административным, навязанным чиновниками рамкам. С одной стороны, отрадно, что общество, да и власть начали понимать, что добровольческое движение является ресурсом оздоровления, что в Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2020 года, принятой Правительством РФ в 2008 году, содействие развитию и распространению добровольческой деятельности, отнесено к числу приоритетных направлений социальной и молодежной политики. С другой, попытки государственного контроля и жесткой регламентации деятельности волонтеров не могут не настораживать, особенно верующего человека.

Общественной Палатой РФ в 2012 году подготовлена концепция Закона о волонтерах,  содержащая ряд положений, которые ничего, кроме проблем, зарождающему и пока очень хрупкому в России волонтерскому движению не принесут. Это и  введение обязательной регистрации добровольцев, и обязательное заключение письменных контрактов между волонтерами и добровольческими организациями. Ведь любой человек, чуждый пафосному добровольчеству масштабных  проектов, просто бежит чиновничьего подхода к его сердечной инициативе. Таково мнение православных добровольческих организаций. Инициатива эта также намерена такие принципы волонтерства, как добровольность и безвозмездность, закрепить документально – вдруг их кто-либо захочет их оспорить?! В концепции также заявлена необходимость регламентации порядка оплаты расходов волонтера, ответственности волонтера за неисполнение или «ненадлежащее исполнение» договора,  установление мер непрямого стимулирования его добровольческих инициатив с помощью так называемых «социальных лифтов». Вероятно, волонтер-атеист, трудящийся на «знаковом» для страны объекте, может с этим согласиться. Верующему же да и просто добросердечному человеку подобные юридические «меры предосторожности», заменяющие Евангельские заповеди,  начертанные в его сердце, при приеме в добровольческую организацию для милосердного служения непременно покажутся, мягко говоря, неадекватными сути волонтерской работы, а многих и просто отторгнут. Те же, кто согласится вступить в подобные «схемы» очень скоро почувствуют себя наемными работниками с нулевой оплатой, отношение к которым в системе ценностей, где успех и богатство являются божествами, будет сродни отношению к рабам. Согласятся ли на это Любовь и Милосердие? Нужно ли им «вписываться» в систему, изобретенную известным персонажем, с перспективой потерять себя в уязвимом человеческом сердце? Хочется надеяться, что эта чиновничья попытка вторжения в дела сердечные ограничится лишь «бумажной мечтой».

Марина Удалова

http://www.cofe.ru/blagovest/article.asp?heading=27&article=14670

Армия Любви: «Мы ведаем делами сердешными»!

Но Ты - все тот же, и лета Твои не кончатся»

(Пс.101:27-28)

А мы всегда молодые – Бог дает жить с Любовью и рядом с ней – в госпитале, в больнице, в хосписе. Парадокс? Ничуть! Вот 40-летняя Наталья – вдова, веселая выдумщица. Вот 20-летняя Женечка, студентка. Вот 27-летняя Юля, юрист и путешественница. Вот 50-летняя Татьяна, такая «теплая», что к ней всегда хочется прижаться. Мы ведаем «делами сердешными» - не только медицинскими манипуляциями медперсонала, ограниченного в своих возможностях строгими рамками должностных инструкций, времени и прейскурантов. Мы работаем на Жизнь до конца – в любых условиях, и любовь для нас, как сказал митрополит Антоний Сурожский, «это даже не эмоции, не чувства, а способность отдаваться бесстрашно». В слове «отдаваться» - жертва ради Христа, в слове «бесстрашно» - та «воинственность» земной Церкви, о которой громко говорить сегодня не принято. Армия Любви сегодня все та же.

Вспоминается Крымская война 1854 года. Из писем хирурга Н.И.Пирогова к А. А. Пироговой, книга «Война и милосердие»: «Дней пять тому назад приехала сюда Крестовоздвиженская община сестер Елены Павловны, числом до тридцати, принялась ревностно за дело; если они так будут заниматься, как теперь, то принесут, нет сомнения, много пользы. Они день и ночь попеременно бывают в госпиталях, помогают при перевязке, бывают и при операциях, раздают больным чай и вино и наблюдают за служителями и за смотрителями и даже за врачами. Присутствие женщины, опрятно одетой и с участием помогающей, оживляет плачевную юдоль страданий и бедствий».

«С участием помогающей» - вот простой ключик к пониманию портрета сестры, потерянный в условиях всеобщей коммерциализации медицины, в окружении равнодушной цифири отчетности и зарплатной униженности тех, кто по роду своей службы обязан держать больного за ручку, не избегая его молящего взгляда – в тщетном стремлении уравновесить отдачу собственного сердца с тяжестью собственного кошелька. Два разных пути – они несовместимы, однако любую душу, встающую на путь спасения чужой жизни, можно привлечь собственным примером жизни по заповедям в реальных условиях, будучи современными обществу и старомодными – во Христе. Не гонясь за «подвигами» - просто погладить по голове, поправить подушку, расспросить участливо, подойти к больному не по «регламенту». Личный жизненный опыт самоотдачи своим близким, опыт спасения жизни родных и друзей становится огромным подспорьем в сестрическом труде.

Мы, как и прежде, разные – со своими смешными привычками, увлечениями, наклонностями, но обязательно с вечностью в сердце – без нее в сестричестве не работают.   «При перевязке можно видеть ежедневно трех или четырех женщин; из них одна знаменитая Дарья, одна дочь какого-то чиновника, лет 17 девочка, и одна жена солдата. Кроме этого, я встречаю иногда еще одну даму средних лет в пуклях и с папиросой в зубах. Это - жена какого-то моряка, кажется, приходит раздавать свой или другими пожертвованный чай. Дарья является теперь с медалью на груди, полученной от государя, который велел ее поцеловать великим князьям, подарил ей 500 рублей и еще 1000, когда выйдет замуж. Она - молодая женщина, не дурна собой. Под Альмою она приносила белье, отданное ей для стирки, и здесь в первый раз обнаружилась ее благородная наклонность помогать раненым. Она ассистирует и при операциях. …сестры до сих пор оказались так ревностными, как только можно требовать; день и ночь в госпитале. Двое занемогли; они поставили госпитали вверх дном, заботятся о пище, питье, просто чудо; раздают чай, вино, которое я им дал. Если этак пойдет, если их ревность не остынет, то наши госпитали будут похожи на дело». (Из писем хирурга Н.И.Пирогова к А. А. Пироговой, книга «Война и милосердие»).

Сестры милосердия – не те «ангелы», какими их рекламирует грех – безропотные, неспособные к сопротивлению греху. Ложное смирение перед ним делает невозможной жизнь по Божьим заповедям. И эта проблема уже прочувствована сестрами милосердия на собственном опыте работы в стационарах.  Нахамит молоденькая медсестрица больному и грех этот останется безнаказанным, если своим ложным смирением сестра милосердия поощрит ее поверхностные представления о Господе, как о «всеобщей толерантности», коей грех заменяет в мире Любовь. Любовь не бывает равнодушной!  И нет ничего страшного, если юное равнодушие будет научено спокойным советом, а застарелое пренебрежение интересами больных встречено активным подзаконным сопротивлением. «… вот еще геройский поступок сестер, о котором я сейчас услышал и который уже, верно, известен вел[икой] княг[ине]: они в Херсоне аптекаря, говорят, «застрелили». Истинные сестры милосердия, - так и нужно, одним мошенником меньше. Не худо, если бы и с здешним Федором Ивановичем сделали то же. Правда, аптекарь сам застрелился или зарезался,- до оружия дела нет; но это все равно. Сестры подняли дело, довели до следствия, и дела херсонесского госпиталя, верно, были хороши, коли уже аптекарь решился себя на тот свет отправить». (Из писем хирурга Н.И.Пирогова к А. А. Пироговой, книга «Война и милосердие»).

Греховность, такую реакцию, естественно, встречает агрессией: «Как же ты, смиренная, не любишь меня?!» Любить и сберечь собственную душу и душу пациента – значит не дать унизить их греху. Разделить грешника и грех на практике служения сестры в больнице несложно – любое пренебрежение правами пациента – греховно. Но в системе, где унижение это стало традицией, сестричествам приходится крайне сложно найти общий язык с атеистически настроенным персоналом. Единственный выход – упорное следование Божьим заповедям без участия в традиционной борьбе самолюбий. И тут война не только с внешним грехом, но и с собственными страстями становится привычной и необходимой. Чтобы из сердца не ушла  вечность.

Для справки: Слово «милосердие» официально вернулось в медицинскую практику лишь в 1990 году. Изъято из употребления оно было в 1920 – приказом Наркома. 

(Для пояснений я намеренно использовала воспоминания хирурга Н. И.Пирогова – примеры сегодняшних дней известны каждому).

http://www.cofe.ru/blagovest/article.asp?heading=27&article=14666